Тридевятое царство. В когтях белого орла - Страница 95

– Похоже, это все… – произнес Садко, стараясь сохранять присутствие духа.

– Все так все, – легко согласился напарник, – тяните, песьи дети!

К кому бы ни обращался викинг, его услышали. Лестница стала подниматься наверх, оставалось только схватиться за нее крепче и надеяться, что тебя не сбросят по дороге или что шальная стрела снизу не собьет. Хотя стрел тут быть не должно: команды, идущие на штурм, луки с собой не брали – ни к чему они в таком деле. Лучше всего себя зарекомендовали щит и топорик или меч.

Подъем на стену казался купцу бесконечным: все, что ему оставалось – это обнять лестницу и держаться так крепко, как только он мог. Наконец их втащили наверх; викинг легко перемахнул через зубцы стены, а Садко перевалился как куль, так он устал. Вот только роскоши отдыха ему было не видать. На стене кипела жаркая схватка, варяги и новгородцы вместе пытались сбросить лезущих ратников Белого королевства со стены, но те все прибывали и прибывали. Садко выругался и покрепче перехватил меч. Ему не раз приходилось участвовать в стычках, но такой изматывающей битвы он еще не видел. Варяг же, напротив, чувствовал себя прекрасно, вместо меча теперь он подобрал двуручный топор и ринулся в битву. Садко выглянул из-за зубца стены: ему было интересно, как там идет битва, и надо признать, посмотреть там было на что.

Богатыри растянулись в тонкую линию, шли широкой цепью, ничуть не заботясь о глубине строя. Сам Черномор вышагивал в центре построения; если Глеб не ошибся, с холма должна была ударить конница шляхты. Предположение князя сбылось довольно скоро: на холме появились конники, намереваясь ударить во фланг и без того отступающему новгородскому воинству, довершая разгром. Узкая цепочка пехоты показалась им легкой добычей. Впереди во весь опор мчались закованные в броню рыцари. Именно их мощный удар обычно решал исход любой битвы: даже очень хорошей, тяжелой пехоте сдержать подобный напор было трудно. Об обычных ратниках и разговору не было – железный вал просто сметал их с пути. Цепочка из тридцати четырех силуэтов в сверкающей чешуе спокойно шла им навстречу, ничуть не выказывая страха. Столкновение было неминуемо, но прошло все совсем не так, как ожидали всадники. Вместо того чтобы легко сбить один-единственный ряд противников, конная лавина будто врезалась в гранитную скалу; передовые рыцари летели наземь, не понимая, что происходит. Так же спокойно и деловито пехотинцы в золотой чешуе добивали лежащих на земле рыцарей и продолжали идти дальше. Задние ряды всадников на всем скаку врезались в средние, которые уже видели: что-то идет не так, но непросто остановить лавину из людей, коней и стали. Началась свалка, кто-то из наиболее толковых всадников догадался обойти строй и теперь заходил для удара сзади, но богатыри, по команде своего командира, легко уклонились, и те, кто несся сзади, столкнулись со своими же товарищами, напиравшими спереди. Такого погрома конница короля еще не видела. Нет, они хорошо знали, что у русичей встречаются богатыри, но с тем, что богатыри слаженно действуют в строю, сталкивались впервые, а оттого растерялись. Неуязвимая пехота же спокойно вершила свое страшное дело. Укол за уколом, удар за ударом – и упавшие рыцари превращались в павших рыцарей. Если бы командир кавалеристов выжил, возможно, всадники короля оправились бы раньше, но согласно рыцарской традиции военачальник сам скакал в первых рядах, и сейчас его бездыханное тело лежало на земле в месте первого столкновения с богатырями.

Какое-то время рыцари пытались биться с необычным противником; это было глупо, но соображения чести и престижа не позволяли цвету королевства просто бежать, поджав хвосты. Богатыри воспользовались этим, продолжая кровавую жатву. Длилось это недолго: всадники Сигизмунда вовсе не были глупцами и начали отступление. Богатыри не пытались их догнать, так же спокойно они шли вперед, не размыкая цепи, добивая всех врагов, что попадались на пути. Это и стало их роковой ошибкой. Как только кавалерия скрылась за холмом, не пытаясь продолжить свою самоубийственную атаку, в дело вступили королевские метательные машины. С диким свистом с небес на поле обрушился камень размером с добрую корову. Булыжник рухнул в двадцати шагах от цели, но следом за ним летели новые камни. Требушеты, что недавно пытались крушить смоленские стены, теперь забрасывали камнями новую угрозу. Какое-то время богатыри игнорировали обстрел. Черномор даже разбил кулаком один из камней на подлете, вот только остальные богатыри не обладали подобной силой. Булыжник со свистом влетел в строй на левом фланге. Богатыри увернулись, но камень с медведя размером – это не стрела: даже частично увернувшись, двое воинов в золотой чешуе получили страшные повреждения. Люди с такими травмами не живут, но богатыри еще шевелились. Строй замер, ратники морского царя подхватили своих раненых братьев на руки. Садко наблюдал за всем этим с городской стены и видел, как камни летели все более кучно. Теперь уже богатыри пятились назад, оттаскивая раненых. Строй рассыпался, теперь каждому из богатырей было куда проще уклоняться от летящих булыжников, но только не тем, кто тащил раненых. Огромный валун врезался как раз в такую группу, сминая и калеча еще недавно бодро наступавших богатырей. Лучшие воины морского царя своих не бросали, но ни о каком наступлении речи более не шло. Теперь воины в золотой чешуе были озабочены только одним – как выйти из-под обстрела. К чести Черномора, выход он нашел достаточно быстро. Сам гигант стал лицом к летящим снарядам, на лету разбивая их, а остальные сгрудились у дядьки за спиной. Теперь богатыри смогли и отступать, и выносить раненых с поля боя. Разгром наступающей конницы королевства и последовавший за ним разгром богатырей изменили ситуацию на поле боя. Королевская рать перестала давить, без флангового удара кавалерии легко выиграть битву уже не представлялось возможным, а класть большую часть своего войска вражеский воевода не хотел. Новгородские полки, воспользовавшись передышкой, пятились назад. Враг слишком заметно превосходил их числом, и погибать здесь так глупо никому не хотелось. Сражение по сути дела прекратилось везде, кроме участка крепостных стен, которые враг по-прежнему пытался взять.